KillPig

В углу бит-банкера, между потрескивающими от перегрева мониторами и липкими от энергетиков джойстиками, стоит кабина. Никто не замечает ее — или делает вид, что не замечает. Ты бы тоже прошел мимо, если бы не запах: сладковатый, как пережженная изоляция, с примесью чего-то органического. Старая краска на корпусе шелушится, обнажая ржавые подтеки.

Ты вставляешь монету. Экран вспыхивает розовым — не пиксельным, а мясным, будто подсвеченным изнутри. Управление реагирует с запозданием, словно кнопки приходится продавливать сквозь слой кожи. Первый уровень — свинья в школьной форме, бегущая по коридору. Ты стреляешь. Попадаешь. Она падает... но вместо пиксельного взрыва раздается хлюпающий звук, а на ладони появляется липкая полоска пота.

К третьему уровню ты понимаешь: игра не просто отзывается эхом в темноте за твоей спиной. Она дышит тебе в затылок теплым воздухом, пахнущим медным привкусом батареек. Сны теперь начинаются с гула стартового экрана, а утренний кофе оставляет на языке привкус жженого пластика.

Ты еще не осознал, что стал частью ее кода? Каждый твой выстрел — это не действие на экране. Это щелчок твоего сустава, хруст хряща под пальцами. А свиньи... они ведь теперь везде. В отражении витрин, в ритме шагов за стеной, в пульсации вен на запястье.

Игра закончится только тогда, когда ты поймешь: монету вставили не ты. Это она выбрала тебя — голодным, сонным, идеально пустым сосудом.