Subdivided

Ты — кожа, натянутая на кости, шерсть, слипшаяся от страха. Лес пахнет гарью и железом: где-то горят старые ловушки, брошенные браконьерами. Ты крадешься вдоль опушки, и каждый треск ветки отдается в животе холодной иглой.

Город ползет ближе с каждым днем. Его огни режут глаза, но там еда — объедки в мусорных баках, дохлые крысы у складов. Попробуй утащить куриную кость, пока дворняги лают на цепи... или проползи мимо мужчины с ружьем, который мочится в кусты, бормоча что-то про "вонючих тварей".

Ты можешь броситься ему в спину — клыки впиваются в резиновые сапоги так легко. Но потом раздастся щелчок затвора, и кто-то закричит из дома. Ветер донесет запах пороха раньше, чем боль.

Здесь все решают секунды: прыжок через забор, рывок под грузовик, когда бензин капает на морду. Иногда — тишина. Затаишься в камышах, а над головой кружат стрекозы, и кажется, будто озеро еще не отравлено. Пока не увидишь мертвую щуку у берега, вспученное брюхо кверху...

А потом снова бег. Лапы скользят по асфальту, сердце колотится так громко, что вот-вот услышат. Но разве они отличают этот стук от шума своих машин?