Once a Tale

Деревянные ветви скрипят под пальцами, будто не хотят отпускать. Картонные тучи нависают так низко, что кажется — вдохнешь и ощутишь на языке пыль старой бумаги. Ты ведешь их сквозь этот мир, где даже воздух пахнет клеем и воском, а тени шевелятся не от ветра, а от чьих-то рук за кадром...

Гензель подбирает камешек — он теплый, будто только что выпал из чьей-то ладони. Гретель тянет за веревку, и мост опускается с глухим стуком, от которого вздрагивают листья из потертого бархата. Они не просто решают головоломки. Они ныряют в них с головой, как в сундук с тряпичными сокровищами: вот клубок ниток превращается в лестницу, а треснувшее зеркало шепчет подсказку, если приложить ухо...

Волк? Да, он здесь. Его шерсть колючая, как проволока, а дыхание пахнет мокрым деревом. Но разве это главное? Важнее то, как дрожит рука Гретель, когда она протягивает ему пряничную пуговицу — вдруг сработает?

Ты чувствуешь вес каждого их шага. Босые ноги вязнут в глиняной грязи, пальцы цепляются за шершавые камни. Даже тишина здесь материальна: прислушайся, и услышишь, как скрипит фанера за спиной...

А потом — внезапный свет фонаря из жестяной банки. Запах корицы. Кто-то невидимый переставляет декорации, пока ты отвлекаешься на крик совы. Успеешь ли заметить подвох?

Они учатся. Падают — царапают колени о грубый холст неба. Смеются — и эхо разлетается осколками. А ты все ведешь их дальше, через страницы этой книги, где даже переплет скрипит по-особенному...