Rad Rodgers: World One

Просыпаешься от треска статики — экран старого телевизора лижет лицо синим светом. Пыль в носу, запах перегретого пластика... и вот ты уже падаешь в пиксельную воронку, где гравитация работает боком.

Рэд — этот мальчишка с приставкой вместо сердца — теперь застрял в игре, которая дышит. Буквально. Уровни пульсируют гниющими жилами, а Дасти, его консоль-напарник, хрипит на ухо скрипучими шутками про «спасти-планету-или-сдохнуть».

Ты бежишь по кишечнику разрушающегося мира. Под ногами хрустят кораллы из ржавых микросхем, воздух пропитан гарью от горящих спрайтов. Оружие? Да возьми хоть пушку, что выплевывает фениксов — они сгорают в полете, оставляя на врагах ожоги в виде восьмибитных сердечек.

Семь миров. Каждый — ловушка для пальцев: то платформы рассыпаются под весом твоего прыжка, то стены шепчут пароли на забытом языке BASIC. А еще эти чертовы секреты... Зачем лезть в трубу, из которой капает кислотный нектар? Потому что там спрятана мелодия старого рингтона Nokia.

Ты умрешь. Много раз. От шипов, что растут как грибы после дождя, от пиксельных лавовых луж, которые шипят, будто масло на раскаленной сковороде... Но консоль всегда перезагрузит тебя — с характерным щелчком кассеты.

Головоломки? Представь себе клавиатуру, где кнопки — это зубы какого-то монстра. Нажимаешь не туда — получаешь укус до кости. А еще тут есть враги, которые распадаются на кубики, если выстрелить им в... ладно, сам узнаешь.

Бонусы прячутся там, где зрение слипается от усталости: за «битыми» текстурами, в такте музыки, который звучит чуть криво. Ты ведь чувствуешь этот диссонанс? Игра знает. Игра смеется.