Hard Chip

Ты засыпаешь под монотонный гул вентиляторов — просыпаешься в комнате, где воздух пахнет перегретым кремнием и озоном. На столе дрожит кристалл с обгоревшими контактами, а в ушах щелкают реле. Это не лаборатория. Это ловушка.

Сначала кажется, что все просто: соедини затворы, подай напряжение, получи сигнал. Но пальцы скользят по холодному металлу корпуса, а схемы оживают не так, как в учебниках. NAND-элементы шепчутся между собой, когда ты ошибаешься — их выходы залипают, будто сопротивляясь.

Потом приходит понимание: здесь нельзя тыкаться наугад. Каждый новый чип — это мускулы и сухожилия машины, которые ты вправляешь. Ты сокращаешь пути сигналов, будто складываешь костики в слишком тесной коробке. А потом обнаруживаешь, что твой шедевр греется, как воспаленный сустав...

Где-то после десятого уровня начинаешь *чувствовать* ток — не через осциллограф, а кожей. Вот этот провод жужжит слишком высоко, а здесь логические уровни расплываются, словно чернила на мокрой бумаге. Ты собираешь ALU из обрывков памяти и чужих ошибок, но вдруг осознаешь: оптимизация — это не про красоту. Иногда нужно разорвать идеальную схему и вдохнуть в нее хаос...

А потом приходят часы с плавающими точками. Они грызут провода тише мышиного скрежета — и ты уже не инженер, а хирург, который сшивает шины под аккомпанемент тикающих таймеров. Сможешь выйти, когда поймешь язык транзисторов? Или останешься навсегда в этом царстве кремниевых костей?