The North Pole

Ты чувствуешь, как сапоги вязнут в рыхлом снегу, а за спиной — целый мешок нераспакованных гирлянд, которые жгут бока, будто горячие угольки. Эльфы носятся вокруг, их смех звенит, как разбитые стеклянные шары, и ты уже знаешь: кто-то из них сейчас застрянет в дымоходе. Опять.

Хватай их за капюшоны — эти мелкие шустрые огоньки — и швыряй куда вздумается. На крышу? Пожалуйста. В механизм, который чихает конфетти? Идеально. Они визжат, цепляются за воздух крошечными пальцами, но разве это не часть веселья?

А потом — запах корицы и карамели, липкий от мороза воздух мастерской. Ты идешь вдоль рядов пряничных домиков, и эльф-кондитер сует тебе в руки пирожное с таким видом, будто от этого зависит исход Рождества. Крошки осыпаются на бороду, тают на языке...

Кто сказал, что нельзя гладить оленя посреди хаоса? Его шерсть колется, как иголки сосны, а дыхание пахнет мятой и снегом. Ты чешешь ему за ухом — и вот он уже толкает мордой в бок, требуя еще.

Лестницы скрипят под весом, крыши прогибаются — но Санта не падает. Санта карабкается выше, туда, где фонари мерцают, как пойманные в ладони светлячки. Каждый домик — коробочка с сюрпризом: то эльф заснул в сугробе из ваты, то механические часы бьют тринадцать раз подряд...

А потом — тишина. Только хруст снега под ногами и далекий перезвон колокольчиков. Ты украшаешь елку, вешаешь шарик... и он тут же падает кому-то на голову.