Sancticide

Пыль оседает на разбитых колоннах, а ты — всего лишь рука, сжимающая косу. Эзехиль. Сборщик. Его пальцы помнят вес каждого греха, впитанного в лезвие... но не тяжелее ли те, что застряли под ребрами?

Мир здесь — обугленная страница. Воздух густеет от пепла и ладана, а тени шепчут проклятия на языке ржавых шестерен. Ты идешь по краю — между священным и порочным, между кулаком, ломающим челюсть демона, и выстрелом, пронзающим ангельское крыло.

Бой здесь — танец на лезвии. Один неверный шаг, и каменная плита размозжит колено... или станет трамплином для удара. Слышишь скрежет металла по кирпичу? Это не просто звук — это твой козырь. Стена — щит. Провал в полу — ловушка. Даже кровь на полу скользит так, будто смеется над твоей неустойчивостью.

А потом приходит Пурпур. Божественный ток, жужжащий в висках. Замедлишь время — и увидишь, как капля пота зависает на веке врага. Ускоришься — и кости затрещат под новой скоростью. Но каждый рывок оставляет во рту привкус медной монеты... плата за власть?

Прогресс здесь — не древо навыков, а паутина. Одни нити рвутся под грузом выбора, другие плетутся в неожиданные узоры. Ты возьмешь умение разрывать плоть криком — а потом поймешь, что шепотом можно свалить целую башню...

И все же: кто собирает грехи сборщика? В тишине между битвами Эзехиль прислушивается к собственному сердцу — там что-то скребется. Может, это просто крыса... или то, что он когда-то называл совестью?