Distant Sun

Конец 2100-х. Земля задыхается — слишком тесно, слишком громко, слишком много голосов, требующих места под этим пожелтевшим небом. Станция Пионер должна была стать спасением. Теперь она пахнет озоном и чем-то кислым, вроде испорченного биогеля. Ты идешь по коридору, и скрип твоих ботинок по перфорированному полу звучит как последний метроном в мертвом городе...

Здесь все пошло не так. Не с грохотом, а с шепотом — один за другим отключались системы, пропадали голоса в радиоканале. Остались только следы: царапины на люках, перекошенные лица на застывших экранах, журналы с записями, где чернила расплылись от чего-то липкого.

Ты копаешься в обломках чужой миссии. Включаешь терминал — он гудит, как старый холодильник, и выплевывает обрывки данных. Допросы? Нет. Это больше похоже на ловлю теней: вот техник дрожит, обхватив колени, его ногти в синяках от попыток вскрыть заклинивший люк. Вот ученый бормочет про «ошибку в расчетах», но зрачки у него расширены — ты знаешь этот взгляд. Ложь пахнет миндалем и потом.

Выборы здесь не между добром и злом. Они между кровью под ногтями и тихим предательством за чашку синтетического кофе. Сохранить кислород для себя или отдать его тому, кто может знать путь к спасению? Взорвать блок с зараженными или попытаться вылечить их, зная, что каждый час на счету?

А еще есть звуки. Не те, что из динамиков — настоящие. Скрип металла где-то за стеной. Как будто станция дышит... или кто-то ползет по вентиляции. Ты точно проверил все отсеки?

Игра не спрашивает, готов ли ты к этому. Она просто бросает тебя в темноту с фонарем, который мигает ровно три раза в минуту — достаточно, чтобы увидеть контуры катастрофы, но никогда целиком. Что ты сделаешь, когда поймешь: Пионер — не корабль, а ловушка? И ключ от нее спрятан не в кодах или картах... а в том самом месте внутри тебя, куда ты боишься заглянуть?