Aefen Fall

Город сжимает горло запахом гари и масла, а под ногами — скользкая черепица, холодная даже сквозь перчатки. Ты не бежишь, ты *перетекаешь*: толчок от стены, рывок за карниз, вдох перед прыжком... и вот уже ветер свистит в ушах, а где-то снизу лязгают механические когти дронов.

Абадель — не герой. Он пятно на радарах, шепот в переулках. Алхимия здесь не наука, а преступление. Но разве остановишь того, кто умеет превращать дождевые трубы в лестницы, а ржавые балки — в пружины? Каждый его шаг оставляет на камне синеватый след: круги трансмутации вспыхивают и гаснут, как голодные глаза.

Лондон 20-го века? Скорее его потроха: паровые трубы шипят змеями, кирпичи крошатся под пальцами, а фонари мерцают, будто подмигивают. «Заберёшься на башню», — обещает себе Абадель. Но город сопротивляется. Чугунные стражи скрипят суставами, выискивая тепло живого тела. Дроны прочесывают крыши — их линзы сверкают, как мокрые камни.

Ты учишь язык города: треск шиферной плиты под ботинком — значит, прыгать сейчас же; свист пара из трубы — идеальная завеса; ржавый желоб не выдержит веса... но если толкнуть его алхимией — получится мост на три секунды.

45 минут? Время обмануть. Здесь больше путей, чем трещин в асфальте. Можно пролезть через разбитую витрину аптеки (пахнет мятой и порохом), переброситься через двор-колодец (там внизу кто-то кричит) или взлететь по фасаду, цепляясь за рельефные буквы вывесок...

А потом — тишина. Только сердце бьется в висках, и камень в кармане теплеет. Он почти готов. Почти. Но разве алхимик когда-нибудь останавливается?