SpellRogue

Ты сжимаешь в ладони не рукоять меча, а раскаленные кубики маны — они обжигают кожу, перекатываются с шелестящим звоном, будто осколки стекла. Мир вокруг пропитан сладковатым гниением Пустоты... но ты не бежишь. Ты бросаешь кости.

Огонь? Лед? Или трещина в самой реальности — все решает жужжащая в висках удача. Перебросишь неудачные грани — и вот уже пламя лижет вражескую плоть, пахнет паленой шкурой. Но следующий бросок может обернуться обратным ударом: мана — живая, капризная, как голодный зверь.

Здешние леса шепчут мертвыми листьями, пустыни обжигают песок до хрустального скрежета. А местные... Они когда-то были людьми. Теперь грибницы прорастают сквозь их глазницы, мертвецы высасывают удачу из твоих кубиков, оставляя лишь потрескавшиеся пустышки.

Выбираешь мага по нраву: Азар дробит кости в пыль, превращая их в пепельный дождь. Хейзел заставляет ману прорастать сквозь трещины — ее заклинания пахнут сырой землей и перезрелыми плодами. Лапис? Он играет с потоком, как с ядовитой змеей: то приручит, то выпустит яд прямо в глотку противнику.

Двести заклинаний — это не список, а живая ткань. Однажды соберешь комбинацию, от которой воздух забьется в судорогах... а в следующий раз тебя самого скрутит от провального броска.

Кости стучат по деревянному столу, мана шипит в жилах. Ты точно хочешь бросить их снова?