Painkiller (classic)

Кости трещат под сапогом, когда ты выдергиваешь клинок из грудной клетки очередного урода. Чистилище пахнет гарью и гниющими ранами — не то чтобы это мешало сосредоточиться, но после пятого часа резни запах въедается в кожу.

Двадцать четыре уровня. Фабрики с конвейерами из плоти, коридоры сумасшедшего дома, где стены шепчут проклятия, соборы с витражами из застывшей крови. Иногда кажется, что архитектор этого ада смеялся, проектируя арены, где тебя ждут сотни когтистых пастей. Пять раз придется столкнуться с чем-то крупнее и злее обычного мясного фарша — генералы Люцифера не любят гостей.

Дэниел Гарнер даже не успел понять, что мертв. Одна секунда — скрежет металла, крик жены, вспышка света. Следующая — Самаэль в сияющих доспехах предлагает сделку: убей четверых, и может быть, выпустим. Разве у него был выбор?

Оружие здесь — продолжение тела. Дробовик, разрывающий толпу пополам с хрустом ломающихся ребер. Электрокоса, оставляющая после себя только дымящиеся обрубки. Даже гранатомет умеет стрелять... нет, лучше увидишь сам. Каждый ствол знает два способа убивать — второй обычно болезненнее.

Черные карты Таро шелестят в кармане как сухие крылья. Серебряные обволакивают кожу ледяным щитом до конца уровня, золотые можно прижать к груди в самый отчаянный момент — они горят, но дают передышку. Души врагов липнут к ладоням, затягивая раны и наливая мышцы свинцовой тяжестью... а если собрать достаточно, превратят тебя в того, кого тут все боятся.

На несколько секунд мир становится черно-белым. Ты больше не цель — ты причина. Касаешься монстра — он рассыпается пеплом. Пули отскакивают от кожи, будто ударяются о скалу... но счетчик тикает, и вот уже снова приходится прятаться за углом, перезаряжаясь под вой гиеноподобных тварей.

Кто-то скажет — тут нет глубины. Только бег, стрельба и горы трупов. Но когда воздух густеет от летящей в тебя плоти... какая еще глубина нужна?