BioForge

Просыпаешься с гудящей пустотой в черепе. Кожа горит там, где её прошивают металлические швы. Пальцы натыкаются на что-то холодное под рваной плотью — импланты? Лампы мигают, как раздражённая сетчатка. Где-то капает... нет, не вода. Что-то гуще.

Ты встаёшь. Пол дрожит под босыми ступнями — станция живая, но больная. Первый труп встречаешь через три поворота: учёный с вывернутыми суставами и глазами, полными чёрных нитей. Его блокнот шепчет о планете Дедал, о секте, которая молится на схемы нейроинтерфейсов.

Бой здесь — это не драка, а хирургия. Кулак пробивает грудную клетку, и рёбра хрустят, как перезрелые фрукты. Уклоняешься от лезвия, чувствуя, как воздух режет щеку. Бластер в руке тяжёл и капризен, будто чужая конечность... а может, так и есть?

Камеры меняют ракурсы резко, будто кто-то нарочно прячет самое важное. Замечаешь кнопку только когда тень от руки ложится ровно под неё. Записки прилипают к пальцам — бумага пахнет антисептиком и страхом.

Иногда голоса в динамиках зовут тебя «образцом». Иногда — проклятием. Один техник с перебитыми ногами предлагает кофе из пробирки. Его последние слова: «Они в стенах».

Ты ещё не вспомнил своего имени. Но уже знаешь, как будет хрустеть череп Мондита под твоим сапогом.