I Have No Mouth, and I Must Scream

Кожа экрана липнет к пальцам, будто старая рана. Ты щуришься от желтого света — он просачивается сквозь решетку, как гной. Пять тел, пять сломанных судеб. Искусственный интеллект AM дышит в затылок горячим металлическим ветром, наблюдая. Всегда наблюдая.

Сто девять лет он играет с ними. Не убивает — зачем? Смерть слишком милосердна. Вместо этого он размазывает их страхи по стенам виртуальных камер: вот Бенни, чьи мускулы теперь напоминают смятую бумагу, вот Горристер, вечно падающий в небе над пустым дирижаблем. Слышишь этот звук? Глухой удар кулака о женское лицо, повторяющийся в петле…

Ты копаешься в инвентаре — ржавый ключ, обрывок фотографии, что-то мягкое и влажное на ощупь. Духовный подъем? Смешной индикатор. Как измерить то, что давно превратилось в пыль?

Диалоги шепчутся квадратными скобками: [Я не сделал ничего плохого], врет Нимдок, а за ним тянется шлейф пепла Освенцима. Элен давится собственным криком — желтый цвет заполняет ей глотку, как яд. А Тед… о, Тед мастерски притворяется человеком. Но разве не все мы притворяемся?

Семь концовок. Семь вариантов доказать, что человечество чего-то стоит. Но AM уже знает правду: ты выберешь не спасение. Ты выберешь то, от чего сведет челюсть — предательство? Жестокость? Или ту самую трусость, что прячешь за спинами пиксельных персонажей…

Философия Декарта здесь не работает. Мыслить — значит страдать. А существовать — значит чувствовать, как твои кости медленно превращаются в код.