The Dig

Космос не пахнет ничем. Только металлом скафандра да едкой озонкой приборов — вот и весь букет, пока радар не впивается в экран красной точкой. Астероид. Не гость, а нож у горла: имя ему Аттила.

Ты почувствуешь вес груза на плечах, даже не надев комбинезон. Пять человек в шаттле — пять сердец, бьющихся в такт обратному отсчету. Бостон Лоу сжимает штурвал так, будто это глотка судьбы. Людгер Бринк бормочет формулы сквозь стиснутые зубы — его пальцы дрожат над сейсмическими схемами. Мэгги? Она уже вслушивается в тишину, будто там, за обшивкой, кто-то шепчет...

Ядерные заряды — всего лишь начало. Взрыв выворачивает астероид наизнанку, обнажая ребра инопланетного каркаса. Додекаэдр. Геометрия, от которой сводит скулы. Он затягивает тебя внутрь, как червоточина — а дальше песок Кокитоса хрустит на зубах, соленый от слез первого рассвета на чужой планете.

200 локаций — это не цифры. Это трещины под ногами, где прячутся тени древних механизмов. Это воздух, густой от запаха озона и чего-то... сладковатого. Гнилого? Артефакты здесь не лежат — они пульсируют теплом, как органы забытого бога.

А потом будет портал. SpaceTime Six не светится — он *высасывает* свет вокруг себя. Войдешь — и услышишь, как твои кости поют на частоте иных измерений...

Сможешь ли ты разгадать язык, который не пишут, а *выращивают*? Простить того, кто предал из лучших побуждений? И главное — что останется от тебя, когда дом окажется не точкой на карте, а ранней памятью?

Здесь нет шуток. Только шепот пепла под ногами и выбор: сломаться или понять то, что понимать нельзя...