The Last Birdling

Лес пахнет смолой и влажной землей, когда Тайо спотыкается о корень — не охотник, а жертва. Ветки хлещут по лицу, а в груди колотится что-то горячее и глупое: страх или предвкушение? Вместо оленя — девочка с перьями, вцепляющимися в кожу как занозы. Ее дыхание прерывистое, будто рвет ткань мира…

Ты будешь выбирать за них: спрятать окровавленные ладони или разжать пальцы. Двадцать один раз. Каждое «да» или «молчание» оставляет царапины на их дружбе — и на границе между племенами.

Глоссарий шепчет обрывками: запах пепла после битв, скрип луков, как сухожилия натягиваются перед щелчком. Но здесь важнее то, чего нет в записях: как Бимония давится смехом, когда Тайо роняет ложку, или как ее крылья дрожат во сне.

Анимешные лица? Да. Но попробуй не заметить, как тень от ресниц Тайо падает на текст — будто он сам читает свою судьбу. Или как пиксели мерцают в местах, где иллюстратор не докрасил кровь…

Концовки. Их несколько, но ни одна не обходится без потерь. Ты почувствуешь это кожей — холодный финал прокрадывается под рубашку, даже если выбрал «правильно». Разве дружба должна стоить вырванных перьев?