Счастливая островная жизнь

Тишину разорвал треск веток под чужими ногами — так началось всё. Раньше хватало одного удара топора, чтобы вечерний суп зашипел в котелке, а теперь приходится делить последний глоток пресной воды с той, что пахнет солью и страхом. Ее пальцы оставляют следы на песке, липкие от водорослей…

Каждый день теперь — это счет. Счет капель пота на висках, когда рубишь бамбук под крики невидимых птиц. Счет секунд между ударом сердца и рычанием в кустах. Даже спички в коробке шуршат упреками: *хватит ли?*

Дом — это не стены, а расстояние между твоей спиной и ее дыханием. Сначала просто навес из пальмовых листьев, потом — бревна, врубленные друг в друга так плотно, что ветер ночью воет, как голодный зверь. Но если не достроишь к закату, ее озноб проберет тебя быстрее, чем холод.

Оружие — это продолжение руки. Заточенный камень режет ладонь, но без него кабан разорвет живот одним движением клыков. А она… она все еще путает съедобные коренья с теми, от которых горло сводит судорогой. Придется учить ее шепотом, пока волны бьются о скалы в такт вашим шагам.

Смерть здесь не приходит с драмой — она просачивается в щели. В опущенное веко от усталости. В воду из лужи, которую не прокипятили. В секунду, когда решаешь, что сегодня можно не проверять ловушки…

Но если слушать внимательно — скрип деревьев над головой звучит почти как смех.