IMMORTALITY

Пленки шуршат под пальцами, как старая кожа. Ты перематываешь кадры — лица мелькают, смеются, плачут, а потом обрываются на полуслове… Где-то между этими кадрами спрятана она. Мариса Марсель. Та, что так жадно глотала воздух славы и подавилась им.

Три фильма. Ни один не вышел. Плёнки хранят не только её улыбки, но и то, что прячется за ними: взгляд в сторону, дрожащие руки, шепот за кадром. Кто-то здесь врёт. Может быть, все.

Ты листаешь дневники — чернила расплываются от капель чего-то липкого. Кофе? Вино? Слёзы? Записи обрываются внезапно, будто страницы вырвали на ходу. А ещё эти аудиокассеты… Фоном — скрип дверей, шаги, чьё-то тяжёлое дыхание. Или это просто шум плёнки?

Каждый свидетель говорит ровно столько, чтобы запутать тебя ещё больше. Режиссёр щурится, будто вспоминает, но пальцы нервно барабанят по столу. Оператор твердит о свете и тенях, но избегает одного кадра — того самого. Актёр улыбается слишком широко, словно гримаса приросла к лицу.

Чем глубже ты копаешь, тем больше плёнка начинает жить своей жизнью. Кадры перескакивают сами собой, лица искажаются в тишине монтажной комнаты… Ты точно нажимал "стоп"?

Развязка бьёт под дых — неожиданная, но неизбежная, как последний кадр перед темнотой. И самое страшное — ты чувствовал её всё время. Где-то между строк. В паузах. В том, как Мариса смотрит прямо в объектив… будто знает твоё имя.