Three Minutes To Eight

Часы тикают. Ты уже слышал этот звук — металлический, сухой, будто шепот шестеренок за спиной. Ровно в 07:57 вечера что-то щелкнет внутри, и… Но кто сказал, что это неизбежно?

Ты очнешься в комнате с сизым светом мониторов, где воздух пахнет статикой и остывшим кофе. Пиксельные тени на стенах шевелятся, когда ты отворачиваешься. Попробуешь запомнить их узор — а они уже другие. Здесь каждый предмет намекает: дверная ручка холоднее, чем должна быть, экран телефона мигает сообщением, которого ты не отправлял.

Три минуты. Ты успеешь схватить ключи со стола (они слегка липнут к пальцам), броситься в лифт (его зеркало отражает не только тебя) или просто остаться стоять — и тогда стена за спиной начнет дышать.

Игра не спрашивает, готов ли ты. Она подсовывает тебе обрывки воспоминаний: вот девушка в баре трогает твое запястье (ее пальцы теплые, но пульса нет), вот незнакомец в парке бросает монетку (она падает ребром — такое вообще возможно?). Каждый выбор оставляет на губах привкус — то медный, то горький, то сладкий до тошноты.

Ты умрешь. Или нет? Может, смерть — это только первый слой. Попробуй разорвать время: задержи дыхание, когда стрелка приближается к роковой отметке, разбей часы (стекло порежет ладонь), закрой глаза и сосчитай до десяти вслух… А потом услышишь смех за спиной.

Здесь ничто не повторяется дважды. Даже если ты будешь действовать точно так же — воздух вдруг станет тяжелее, или из динамиков полится музыка, которой раньше не было. Ты уверен, что в прошлый раз на этом месте лежал пистолет?

Пиксели здесь — как нервные окончания: через них игра щиплет тебя за сознание. Ты не просто наблюдатель. Ты тот, кто роется в карманах мертвого тела (оно еще теплое) и находит записку со своим почерком…