Home Sweet Home

Тим просыпается на холодном линолеуме — не дома, не в кровати с продавленным матрасом, где еще пахнет ее шампунем. Офис. Флуоресцентные лампы мерцают, как разряженные нервы. Где она? Не "как выбраться", а именно это жмет под ребрами, пока он шарит руками по полу, цепляя бумажки с размытыми цифрами...

Первая попытка — просто дойти. Лифт, лестница, коридор с выцветшими табличками. Но потом — шелест юбки за спиной (шелк? или это скрип кожи о бетон?), и ноги сами срываются в бег. Страх здесь липкий, как пот на спине: ты не просто убегаешь, ты вырываешься из чего-то древнего, что уже обвило тебя пальцами...

Прошло лет пять? Десять? Время в этом здании стекает по стенам чернильными каплями. Он помнит ее смех (или это скрип двери?), но теперь перед ним только силуэт в конце коридора — слишком тонкий, чтобы быть человеческим. Она не любит, когда ее тревожат.

Головоломки — старые калькуляторы с залипающими кнопками, шкафы, где пахнет плесенью и лавандовым одеколоном кого-то давно исчезнувшего. Спрятаться под столом, прижав колени к груди: призрак скользит мимо, оставляя на полу следы мокрого пепла. А ты задерживаешь дыхание так, будто от этого зависит больше, чем жизнь...

Здесь нет музыки. Только гул проводки в стенах — как будто здание дышит. Или это чье-то дыхание за твоим ухом? Графика не пугает резкостями, а медленно травит: вот тень на обоях складывается в лицо, вот туман за стеклом вдруг становится гуще...

Выход есть всегда. Металлическая дверь с зеленой табличкой. Но стоит протянуть руку — холодное прикосновение на шее возвращает тебя обратно в темноту. Может быть, она просто не хочет отпускать? Или это ты сам не готов уйти без ответа...

Депрессия Тима — не фон, а вкус во рту: горький кофе из автомата, который он пьет в перерывах между побегами. Вспышки памяти как удары — обрывки голоса, фото в кармане (когда он успел его положить?). Призрак то игнорирует тебя, то преследует с методичностью старого будильника: три шага — остановка — скрип поворота головы...

6 часов? 8? Время теряет смысл, когда каждый угол может стать последним. А потом — финал. Или не финал, а просто еще одна дверь, за которой... но об этом лучше не думать вслух.