SAVE

Ты чувствуешь запах ржавого металла еще до того, как ступни касаются палубы. Контракт казался простым — сопроводить ученых, проверить трюмы, доложить о странностях. Но уже на подходе к сенаре кожу сводит от тишины, слишком густой, будто корабль затаил дыхание...

Деньги хорошие. Слишком хорошие. Профессор из мискатоника улыбался так, словно знал, что вы согласитесь. Теперь ваша чвк — последний барьер между тем, что скрыто в стальных кишках судна, и остальным миром.

Экипировка ложится на плечи тяжело: датчики, фонари, оружие — все это гремит, как погремушка в гробу. Вы распределяете роли шепотом — кто-то пойдет в машинное отделение, кто-то проберется в каюты капитана. Один щелчок рации — и группа рассыпается по коридорам, словно ртуть.

Темнота здесь не пустота. Она липнет к коже, шевелится за спиной. Фонарь выхватывает следы на полу — то ли краска, то ли что-то другое... Выключаешь свет — и слышишь, как где-то выше скрипит металл. Будто сенара поворачивает голову.

Работаешь тихо. Дышишь через раз. Но иногда тени движутся не в такт шагам. А еще эти звуки — стук по трубам? Или чьи-то пальцы?

Связь прерывается чаще с каждым часом. Голоса в наушниках становятся хриплыми, обрывистыми. Кто-то кричит — но это мог быть просто помехи. Или нет?

Ты не найдешь здесь четких ответов. Только обрывки записей, странные символы на стенах... и ощущение, что корабль наблюдает. Ждет. Может, он всегда ждал?