Disparity

Песок скрипит на зубах. Всегда. Даже когда ты закрываешь рот, он там — крошечные кристаллы, въевшиеся в кожу, одежду, легкие. Пустоши не отпускают. Ты помнишь, как ветер выл в ржавых балках брошенных фабрик, как пальцы немели от попыток развести огонь из сухого репейника. Голод — это не пустой живот. Это металлический привкус во рту, когда твое тело начинает пожирать само себя…

А потом ты попадаешь туда. Столица бьет по глазам неоном, обжигает кожу теплом уличных гелиопанелей. Здесь воздух пахнет стерильностью и каким-то сладким химическим цветком — аромат, который сначала сводит с ума, а потом заставляет тошнить. Ты идешь по улице, а под ногами плитка с подогревом. Смешно? Да. Но через неделю ты уже не замечаешь, как сутулишься, стараясь не наступить на трещины между плитками — там, внизу, темнота и шелест сервисных дронов…

Богатство здесь не в кредитах на счету. Оно в том, как люди морщат нос, если твоя обувь скрипит по-пустошному. В том, как официант в кафе задерживает взгляд на твоих руках — слишком грубых для местных. Ты учишься пить их кофе (горькая жижа с пенкой), носить их одежду (ткань липнет к потной спине), улыбаться их улыбками (мышцы лица будто чужие). А ночью просыпаешься от тишины — нет воя шакалов за стеной, только гул лифтов где-то в стенах…

Но самое странное? Через месяц ты ловишь себя на мысли: *а что если они правы?* Может, эти люди в шелковых комбинезонах действительно лучше знают, как жить? Потому что теперь запах горелой резины из трущоб кажется тебе... грязным. Или это просто еще один способ выжить?