Bobby's Memoirs of Depravity

Ты застрянешь в липкой паутине Бобби — каждый её шелковый волосок впивается в кожу, оставляя следы. Его семья говорит шёпотом, но слова обжигают, как спирт на свежей царапине. Ты слышишь скрип половиц под чьими-то шагами, чувствуешь запах пережаренного кофе из кухни… а потом — выбор. Одно неловкое слово, и комната наполняется молчанием, густым, как сироп.

Диалоги здесь — это не просто текст. Это провода под напряжением: дотронешься не так — искрит. Ты заметишь, как пальцы собеседника дрожат у края стакана, как голос ломается на середине фразы. Или не заметишь. Пропустишь намёк — и вот уже дверь хлопает впустую, а за окном темнеет быстрее, чем должно.

Песочница? Скорее комната с зеркалами. Бродишь по дому, находишь потрёпанные письма в ящике стола — чернила расплылись от чьих-то слёз. Заглядываешь в чужие телефоны, подслушиваешь разговоры через тонкие стены… А потом возвращаешься к главной истории и понимаешь: эти обрывки — не просто фон. Они чешутся под кожей, заставляя переигрывать сцену за сценой.

Кто сказал, что выборы в играх должны быть удобными? Здесь они царапают горло, как косточка, которую не можешь проглотить.