Buzz Aldrin's Space Program Manager

Кожа на висках натягивается, когда впервые видишь бюджетные цифры — столько нулей, и все хотят их съесть. Ты не просто управляешь космической программой, ты кормишь голодную машину прогресса: инженеры грызут карандаши над чертежами, астронавты потеют в центрифугах, металл ракетных кожухов дрожит под напором топливных насосов. Выбирай — СССР или США? Оба варианта пахнут порохом холодной войны и перегаром ночных совещаний.

Три сценария. Первые два — гонка на грани инфаркта: кто первым оставит след на лунной пыли? Третий — бюрократический танец с отчетностью, где каждый провал выбивает из-под ног кусок финансирования.

Ты чувствуешь вес решений. Вот проект «Аполлон» — блестящий, но капризный, как оперная дива. А вот «Союз» — надежный работяга с привкусом солярки. Каждый винтик в чертежах шепчет: «Проверь меня еще раз». Потом будет грохот старта, свист радиоволн в наушниках... или тишина аварийного протокола.

Мультиплеер? Да. Здесь соперник не просто кликает мышкой — он дышит тебе в затылок, крадет твои технологии, смеется сквозь статику радиоперехвата.

А еще — эти крошечные детали: запах озона в испытательной камере, треск перегруженного микропроцессора, липкие от кофе пальцы на клавишах телетайпа. Ты не играешь. Ты живешь в эпохе, где каждый просчет оставляет шрам на истории. Или славу.