The Harem Life of Peerless Swordsmen

Клинок Ника затачивали не только в боях — сталь его амбиций грелась о куда более капризное пламя. Хотел стать сильнее? Да. Но еще — чтобы мышцы перелились под кожей, как ртуть, а взгляд высекал искры даже в полумраке... Простые мечты, если не считать того, как Лесли впервые коснулась его плеча. Пальцы холодные, дыхание с привкусом мёда — и вот уже тренировки пахнут не потом, а её смехом, застрявшим между зубами.

А потом появились они. Жозефина ломала ему рёбра в спаррингах (больно, но после её смех звенел, как клинки), а Пандора учила различать оттенки тишины — ту, что перед грозой, и ту, что остаётся на губах после невысказанного признания.

Выбор? Он везде. Сказать Лесли "останься" — и услышать, как шелестит шёлк её ночной рубашки. Подставить Жозефине горло вместо блокировки — пусть почувствует твой пульс на костяшках. Или позволить Пандоре развязать шнурки доспехов... нет, не так: *разрешить* ей это.

Каждый щелчок мыши — шаг по канату над пропастью альтернативных реальностей. Одна неверная реплика — и ты уже не герой, а просто зритель на пиру чужих страстей. Запах ладана в храме, где Пандора молится своим странным богам... Хруст печенья, которое Жозефина крошит в ярости... А Лесли? Она оставляет на твоей кружке след помады — маленькую метку, будто говорящую: *я здесь была*.

Играешь? Тогда готовься к тому, что третья попытка будет совсем не похожа на первую. Или на пятую. Ведь каждая из них дышит по-своему — знаешь ли ты цену этим ритмам?