The Door

Ты просыпаешься в липком полумраке, и первое, что чувствуешь — металлический привкус на языке. Воздух вибрирует, будто кто-то водит пальцем по краю стеклянного бокала. Над головой плывут куски неба, обрубленные, как страницы с вырванными главами.

Рядом трещит Cell44 — её корпус пахнет перегоревшими микросхемами и старыми книгами. Она называет это место Большой Небесной Тварью. Ты не спрашиваешь почему.

Каждая дверь здесь ведет не туда. Открываешь одну — за ней стена, горячая на ощупь. Другую — пустота, втягивающая свет, как черная дыра. А третья... третья пахнет твоей кухней, но ты же помнишь: дома нет окон. Или ты забыл?

Головоломки прилипают к рукам, как смола. Чтобы пройти дальше, приходится лепить предметы из ничего: скажем, увеличить ключ до размеров моста или заставить шепот эхом толкать рычаги. Все растет и сжимается — даже тени. Особенно тени.

Ночью мир выворачивается наизнанку. Пол дышит под ногами, а небо превращается в зеркало, где чужая рука повторяет твои движения с опозданием в секунду... или это ты запаздываешь? Cell44 молчит — у нее вдруг нет ответов.

А та штука в небе — да, та самая, что похожа на складчатую рану — определенно следит за тобой. Иногда кажется, будто она копирует маршрут: сворачивает за углы ровно тогда, когда это делаешь ты.

Выход там, где его не может быть: в синеве, которая обжигает кожу, как сухой лед. Но сначала придется разобраться с последней дверью... той, что отражает не тебя, а кого-то другого.