The Accuser and The Abyss

Просыпаешься с пустотой в черепе — не метафорой, а буквальным ощущением, будто мозг выскоблили до скрипа кости. Помнишь только запах старого воска и формальдегида, липкий холод рукоятки служебного пистолета и дело. Это все, что у тебя есть.

Целая семья. Не просто убита — разобрана, как механизм. Осталось два пазла: дочь, выжившая чудом, и ее учитель с тихим голосом. Их подозрения висят в воздухе, густом от пыли и старой крови.

А еще он — напарник, ссунутый тебе свыше. Улыбается ровно на полсекунды дольше, чем нужно. Его дыхание всегда слышно за твоей спиной, ровное и мерное, даже когда ты находишь... детали. Он поправляет галстук, глядя на кровавый узор на полу, и задает вопрос о твоем самочувствии.

Каждый выбор — диалог, шаг в темноте. Ты собираешь улики, а память возвращается обрывками: вспышка чужого смеха, вкус металла на языке. Но мысли натыкаются на стены. Ты чувствуешь их кожей — невидимый барьер где-то за глазами. Это не расследование, а прогулка по лабиринту, где ты и есть лабораторная крыса.

И постепенно понимаешь: главная загадка не в том, кто убил эту семью. А в том, зачем тебя поставили на это дело с выжженным прошлым. И почему самый жуткий звук здесь — не скрип открываемой двери в заброшенной комнате, а мягкий кашель твоего напарника в тишине кабинета.

Он наблюдает. Записывает. Поправляет тебя с ледяной вежливостью. И становится ясно — его безумие систематично, как часовой механизм. Оно страшнее любой спонтанной жестокости.

Выход? Возможно. Но сначала придется докопаться до дна этой бездны и узнать, что ты увидишь, глядя в нее со дна — ведь ты уже там. Или это просто еще одна граница твоей ментальной тюрьмы?