The Last Barbarian

Кости хрустят под сапогами, когда последний варвар шагает к месту церемонии. Суд над воинами — не ритуал, а пытка: ты либо пройдешь, либо сгниешь в подземельях с перебитыми коленями.

Топор в руках — продолжение тела, но щит кажется слишком легким против орков, чьи удары сотрясают грудную клетку. Три промаха — и твоя кровь уже смешивается с грязью. Запах железа, крики из темноты... а эти колдуны шепчут заклинания так тихо, будто целуют тебя в ухо перед смертью.

Линейность? Да. Но попробуй пробежать по этому коридору, когда каждый второй камень проваливается под ногами, а из щелей выползают твари с кожей, как мокрая пергаментная бумага. Уворачивайся рывком — или услышишь, как трескаются ребра.

Атаки — не просто взмахи. Ты бьешь снизу, вспарывая живот; разворот на пятке — и лезвие впивается в спину. Но враги учатся... Их зрачки сужаются, когда ты замахиваешься в прыжке.

Ловушки? Капканы щелкают с притворной нежностью, а ямы прикрыты листьями, пахнущими гнилью. Головоломки требуют не ума, а терпения: повернешь не ту статую — и потолок опустится на пару дюймов ближе к твоему черепу.

Прогресс ощущается кожей: мышцы становятся жестче, удары — точнее. Но помни: даже разблокированная ярость не спасет от топора людоеда, если ты забыл прислушаться к шороху за спиной...