Days of Oblivion

Лабораторный холод въедается в кожу, когда ты впервые шевелишь пальцами — чужими пальцами, сшитыми из трех разных трупов. Шрам на запястье пульсирует в такт чужому сердцу. Ты помнишь, как их скрепляли? Нет, не помнишь. Потому что это не твои воспоминания...

Таксист щелкает счетчиком. Запах бензина и старой кожи сидений. Он даже не смотрит в зеркало — знает, куда везти таких, как ты. Город за стеклом мерцает неоновыми шрамами: вот аптека с вывеской «Кровь и плазма», вот переулок, где тени движутся слишком резко...

Инвентарь открывается хрустом костяшек — будто разминаешь руку после долгого сна. Фонарик лежит тяжело, как украденный пистолет. Поворачиваешь его в ладони: царапины на корпусе складываются в цифры. Чьи-то инициалы? Номер камеры? Карта шелестит под пальцами, как старая газета — если прислушаться, можно уловить шаги за спиной.

А статус... Он горит где-то под ребрами, как несварение. Левая нога ноет перед дождем (но откуда ты это знаешь?). Голова кружится, когда проходишь мимо киоска с магнитофонными кассетами — запах пыли и пластика бьет в виски точнее любого анамнеза.

Ты не герой. Ты — пазл из чужих костей. И мир вокруг такой же: склеенный из обрывков, с торчащими проводами памяти...