I told you

Ты просыпаешься в потной постели под вой сирен где-то за окном – это уже третий день, как город пахнет гарью и мочой. Вчерашний хлеб крошится в пальцах, пока ты прислушиваешься к шагам на лестничной клетке. Не ушел тогда, когда еще можно было? Теперь улицы перегрызены колючей проволокой, а из динамиков на площадях хрипят обещания «нового порядка».

Изометрический мир будто придавлен серым небом – зато видишь каждого солдата за углом, слышишь лязг затвора за спиной. Здесь тактика рождается в дрожи рук: бутылка с бензином или кусок арматуры? Ошибка – и твое тело найдут в канаве с пробитым черепом.

Они называют это стабилизацией. Ты называешь охотой.

Каждый предмет здесь живой: ржавая дверь скрипит намеренно громко, стекла под ботинками хрустят как кости. Даже кровь – не просто текстура, а липкая лужа, в которой скользят подошвы преследователей. А еще эти частицы… Ты видел, как искры от выстрела освещают пыль в воздухе? Как дым оседает на мундиры мертвых?

Новый президент любит чистоту. Ты оставляешь после себя только грязь и трупы.

Проходишь один уровень десятью способами, а потом находишь одиннадцатый – кирпич, забытый кем-то на карнизе. Игра не шепчет подсказок, только ветер бьет в лицо, когда перелезаешь через забор. Кто-то скажет, что здесь слишком много насилия. Но разве тирания пахнет чем-то другим?