Truberbrook

1967-й. Воздух пахнет порохом и свежей типографской краской — газеты сворачиваются в трубки, студенты размахивают ими, как знамёнами. Где-то далеко взрываются бомбы, а здесь, в Трюбербруке, скрипит вывеска над гостиницей «Золотой олень». Ганс Тангейзер приезжает за обещанным выигрышем, но вместо денег находит потертую тетрадь с формулами... и ощущение, будто кто-то только что провёл пальцем по его позвоночнику.

Статью украли. Или она сама сбежала? Стены номера впитывают потрескивание лампы накаливания, а за окном мелькают тени — то ли люди, то ли куклы с недокрученными суставами. Единственная живая душа во всём этом кукольном театре — Гретхен. Она копается в местных легендах, как в старом комоде: аккуратно, с любопытством, но без веры. Её смех звенит неестественно чётко, будто кто-то подкрутил громкость мира только для неё.

Ты будешь пить тёплое пиво с мутной пеной. Считать трещины на потолке. Задаваться вопросом, почему у аптекаря зрачки сужаются не на свету, а когда ты произносишь слово «квант». Здесь каждый камень помнит то, чего не было... или ты уже забыл?

Десять часов — ровно столько нужно, чтобы понять: физика не объяснит, почему фонари мерцают в такт твоему пульсу. А ещё — чтобы научиться доверять шепоту Гретхен больше, чем собственным глазам. Она говорит: «Это просто антропология». Но когда её пальцы касаются странного артефакта в форме лунного модуля... он гудит.

Спасение мира начинается с поиска пропавших носков. Или диссертации. Или того, что прячется под слоем ржавчины в подвале ратуши — там, где пахнет мокрой шерстью и старыми радиоволнами.

Кто решил, что американцу место среди этих холмов? Может быть, тот самый человек, который оставил на твоей подушке записку: «Не спи — они проверяют дыхание»...