Constantine

Джон Константин затягивается сигаретой так, будто пытается вдохнуть весь грех мира — и выдохнуть его обратно в ад. Легкие шепчут ему о расплате, но он давно перестал слушать. Здесь, в городе, где стены дышат тенью, а лужи отражают небо с опозданием на три минуты, важнее другое: кто-то снова нарушил правила.

Рай и Ад дерутся чужими руками. Их пальцы сжимают горло человечества, но напрямую ударить нельзя — только шептать на ухо, подсовывать ножи, развязывать языки. Константин ненавидит их обоих. Он не герой, а уборщик, который выметает мусор из-под ковра истории.

Вода — это дверь. Опусти ладонь в лужу у подъезда, и потолок гаража провалится в бездну. Там пахнет серой и старыми костями, а монстры цепляются за стены, как мухи за липкую ленту. Они шипят голосами твоих школьных учителей.

Оружие? Да хоть арбалет — если веришь в него достаточно сильно. Священный шотган вырывает куски плоти с молитвой на губах, а Дыхание дракона оставляет после себя пепел и запах жареной кожи. Но самое интересное — заклинания. Попробуй швырнуть небесного ворона в толпу демонов: перья вспыхнут голубым пламенем, а их крики будут звенеть в зубах.

Семнадцать уровней. Больница, где тени длиннее пациентов. Библиотека с книгами, которые шевелятся на полках. Полицейский участок номер 13 — там даже фонари моргают с опаской. И везде этот назойливый вопрос: что страшнее — умереть сейчас или знать, что ждет после?

Константин плюет на землю и перезаряжает шотган. Он уже проиграл — но пока жив, может хотя бы испортить всем настроение.