Navalny 20!8 : The Rise of Evil

Ты чувствуешь запах краски от свежераспечатанных плакатов, липкий от пота смартфон в кармане и этот вечный комок в горле — сегодня опять придется убеждать.

Бежишь по переулкам, раздавая листовки с мокрыми от дождя углами, а в наушниках трещит голос шефа: «Если к вечеру не соберешь сотню подписей, завтра не будет даже этого». Ты киваешь, хотя знаешь — он не видит.

Встреча с Собчак — как стук вилки по стеклу. Улыбаешься, пока она вытягивает из тебя признания, будто зубной нерв. Солнцеликие за углом шепчутся, их желтые жилеты слепят глаза, но ты уже научился не моргать.

Помнишь ту зону? Бетонные стены впитывали крики, а воздух пах железом и страхом. Бежал тогда, спотыкаясь о корни деревьев — они цеплялись за лодыжки, как пальцы мертвецов.

Махинации — это не про грязные купюры. Это про теплый смех студентки, которой ты «случайно» помог сдать сессию. Про дрожащие руки старухи у урны, когда объясняешь ей в сотый раз, как ставить галочку.

А потом — митинги. Море голов, горячее дыхание толпы, микрофонная петля на шее... Ошибёшься в слове — и вот уже камеры поворачиваются к тебе спиной, будто обиженные дети.

Кто-то кричит «Предатель!», но ты уже не различаешь лиц. Главное — вести счет: вот еще один район пал, еще пять процентов в соцопросах... А ночью снится одно и то же: пустое кресло в Кремле, обтянутое кожей. Чьей? Не спрашивай.