Armorgeddon

Гексагоны поля боя — как застывшая пчелиная сота, где вместо меда свинец и солярка. Ты щелкаешь по танку, он вздрагивает, фыркает выхлопом, и вот уже гусеницы вгрызаются в песок. Каждый ход — это три глотка воздуха перед нырком: потратил очки действий — и теперь только смотри, как противник перестраивается, прячет стальные бока за руинами...

А потом камера дергается, падает вниз, и ты видишь ствол своего Т-72 крупно — он плюется огнем, снаряд воет, разрывая воздух. В наушниках треск рации, лязг гусениц, где-то далеко кричит чайка. Или это сигнал «ранен»?

24 уровня. Четыре мира: сосновый лес, где хвоя прилипает к броне; пустыня, обжигающая подошвы сапог; горы, где каждый выстрел отдается эхом; и мертвая зона — там даже небо кажется протертым ластиком. Карты статичные? Да. Но попробуй пройти один и тот же биом с рандомным набором техники: сегодня у тебя артиллерия с дальнобойным зрением, завтра — юркая БМП, которая чует врага сквозь дым.

Девять машин. Каждая дышит по-своему: одни хрипят, как старики на подъеме, другие шипят сжатым воздухом. Раскрасишь их в кислотно-розовый? Пожалуйста. Хочешь камуфляж под ржавчину апокалипсиса? Держи пять вариантов... и миллион оттенков. Главное — не цвет, а угол атаки: если враг спрятался за холмом, хоть золотом покрой свою пушку — не достанешь.

Валюта сыплется за победы медленно, будто монеты из пробитого автомата. Копить на авиаудар или сразу взять ремонт? Перки жмутся к тебе, как голодные щенки: возьми меня, я полезный! А потом оказывается, что «подкрепление» — это два ржавых танкетки...