Bottomless

Лед под ногами хрустит, как тонкое стекло, а в легких уже горит — ты бежишь, скользишь, цепляешься за скальные выступы обледенелыми пальцами. Времени нет. Всего полторы минуты, пока споры не разъели легкие.

Сигнальная ракетница тяжело болтается на поясе, ледоруб впивается в стену с глухим стуком. Каждый бросок крюка — это расчет: промахнешься, и падение сожрет полоску здоровья, оставив только хрип и темные пятна в глазах.

Ты не исследуешь. Ты выжимаешь из каждой секунды прыжок, рывок, бросок. Антарктида здесь — не пейзаж, а механизм с зубчатыми стенами и ловушками-расщелинами. Даже воздух предает: он густой, сладковатый от яда, липнет к горлу.

Деталь древней машины лежит где-то там — в пещере за отвесной стеной или на дне промерзшего ущелья. Найдешь одну — и сразу назад, едва переводя дыхание. Возвращаться сложнее: ноги дрожат от усталости, а маршрут вверх всегда коварнее.

Почему нельзя просто остановиться? Потому что игра не даст. Она бьет тебя по ребрам таймером, шепчет на обмороженных ушах: «Быстрее». И ты карабкаешься. Снова.