SteelLIFE

Ты берешь в руки дело Виктории Макферсон, и сразу чувствуешь запах старой бумаги — отчеты о пяти трупах в Чикаго пахнут формальдегидом и кофе из автомата. Она агент ФБР, но ее пальцы дрожат, когда находит письма деда в ящике с потертыми уголками.

Дом скрипит под ногами, как недоговоренность. Пыль на фотографиях липнет к пальцам, а между строк проступает Прага 1929 года. Ты не просто читаешь — ты проваливаешься туда, в тот же самый страх, только теперь он пахнет угольным дымом и чешским пивом.

Графика? Да, она дышит. Тени ползут по стенам, будто кто-то крадется за твоей спиной. Предметы в инвентаре можно вертеть в руках — царапина на рукояти ножа расскажет больше, чем страница отчета. Но вот шагать будешь только вперед-назад, будто заперт в старом кино.

Семь глав. Семь разрезов на теле города. В Праге мостовые шепчут имена жертв, а в Чикаго кондиционер ФБР гудит, как обещание, которое никто не сдержит.

А убийца... он ведь тоже играет. Одинаковые узоры на телах, одинаковый хруст костей под сапогом. Разве время имеет значение, когда страх один и тот же?