Черный подсолнух

Краска пахнет терпко, даже горько — как будто разжевал стебель подсолнуха. Он смешивает оттенки слишком грубо, мазки рваные, будто злится на холст. Она выводит линии с хирургической точностью, но пальцы дрожат: вдруг не оценят, вдруг заметят этот проклятый страх?

Конкурс. Выставка. Случайное столкновение у эскизов — локти, взгляд, резкий вдох. Ты почувствуешь, как мурашки бегут по спине, когда их пальцы случайно коснутся одного и того же тюбика с ультрамарином.

Они говорят об искусстве, но слышат только биение сердца. Он кричит про «хаос эмоций», она шепчет о «геометрии души». Ты выберешь — сорвать спор или позволить тишине растянуться, липкой и сладкой, как невысохший лак.

Каждый выбор оставляет след — то ли на холсте, то ли на коже. То ли ты подтолкнешь его к резкому жесту (и краска размажется по ее фартуку, оставив синяк-кляксу), то ли заставишь ее сорваться на смех (гортанный, неожиданный).

А потом — темнота мастерской после полуночи, скрип мольбертов, запах кофе с корицей. Они рисуют друг друга украдкой, пряча портреты под черной тканью... но чья рука дрогнет первой? Чей карандаш признается в том, что слова застревают в горле?

Тысяча мелких решений — и финал либо обожжет ладонь (как кипяток из забытой кружки), либо останется теплым пятном на подушке... там, где кто-то оставил набросок с надписью «извини».