Onimusha: Dawn of Dreams

Клинок рассекает воздух с хрустящим свистом — будто ломаются ребра у невидимого зверя. Ты чувствуешь, как рукоять впивается в ладонь, липкую от пота и крови, не своей. Это Япония, но не та, что на гравюрах: здесь земля пахнет гарью и гниющими персиками, а в тумане шевелятся тени с слишком длинными пальцами...

Соки — не герой. Сын великого клана, да, но в его жилах течет что-то чужое. Когда демоны атакуют, он иногда смеется. Ты заметишь это по дрожи в голосе, едва уловимой между ударами меча.

А еще там есть другие: женщина с глазами как мокрый обсидиан (ее кинжалы оставляют раны, которые не кровоточат, а поют), монах, чьи молитвы пахнут медью, и исполин с лицом, наполовину съеденным пламенем. Они говорят о долге, но ты быстро поймешь — каждый тащит на спине собственный труп.

Бой здесь — это не про красоту. Да, есть изящные удары, дарующие секунду передышки (запах ладана из разорванного шара-оберега), но чаще это грязная рубка: спотыкаешься о кишки поверженного онрё, а в ушах звенит от его предсмертного хрипа.

Они-духи... их призыв обжигает горло как крепкий сакэ. Один вырывает из земли кости мертвецов, другой заставляет тень врага душить его самого. Выбираешь не умом — животом: где сейчас больнее?

А потом внезапно — тишина. Луна над замком Хидэёси становится белой как ноготь мертвеца. В этой паузе кажется, что стены шепчут твое имя... но ты уже знаешь: свет фонарей здесь никогда не бывает просто светом.