Prisoners

Просыпаешься на бетоне, впитывающем тепло тела. В ноздри бьет затхлость пота и ржавчины — как будто кто-то оставил открытой банку с гвоздями в сыром подвале. Откуда-то сверху капает… медленно, ритмично. Ты не один.

Коридоры. Лабиринт из облупленной краски и теней, которые шевелятся, когда ты отворачиваешься. Где-то скрипит дверь — не ветер, нет. Кто-то уже ищет нож. Или союзника. На секунду? На час? Доверие здесь имеет вкус железа: прилипает к языку, но растворяется в крови.

Ты нащупываешь в кармане осколок стекла — кто его туда положил? Край впивается в ладонь, но боль приятна. Она напоминает: ты еще не труп.

Шаги за стеной. То ли один человек, то ли двое… притворяющихся одним. Правила просты, как выстрел в затылок: убей или умри красиво. А «красиво» здесь — это с пустым взглядом и перерезанными сухожилиями.

Смех эхом отскакивает от потолка — истеричный, чужой. Или твой? В углу валяется пустая консервная банка: если бросить ее в темноту, может, они подумают, что ты там… а сам проползешь по мокрому полу, где пахнет мочой и страхом?

Каждый ход — это расчет или молитва. Союзники меняются быстрее, чем успеваешь запомнить их лица. Кто-то рядом хрипит: «Доверься мне». Его рука теплая и липкая… от пота или от того, что он только что вытер ею лезвие?

Главный приз — не просто свобода. Это право забыть, как треснула черепная коробка того парня из третьей камеры… или как твои пальцы скользили по его горлу. Победа пахнет бензином и пеплом: они подожгут арену после финального раунда.

Останешься ли ты тем, кто выйдет? Или просто очередным пятном на стене — едва различимым под слоем новых надписей, новых клятв, новых предательств?