Katahane

Ты ощущаешь страницы этой истории кончиками пальцев — шершавые, как недописанные черновики. Вакаба Фаурэ вцепляется в мечту о пьесе так, будто это последний билет на уходящий поезд. Ангельское провидение должно ожить на сцене, но куклы упрямо шевелят деревянными суставами не в такт. Кристина Дорн, Эфа, Айн Ронбэрг — их голоса сливаются в какофонию за кулисами, где пахнет краской и прелыми яблоками.

А потом всё рушится. Актер с температурой, реплики, забытые на полуслове... Прожектор гаснет, оставляя во рту привкус несбывшегося.

Побег в другой город кажется логичным — разве не так поступают все, кому некуда больше деться? Сэро Сахадэ молча кивает, а Лайт прячет тревогу под шум колес. Новые улицы пахнут дрожжами и корицей: здесь Анджелина Рокко замешивает тесто, оставляя на щеках белые следы. Ее смех звенит, как колокольчик над дверью пекарни...

Ты выбираешь слова осторожно — они тонут в теплом хлебном воздухе или цепляются за полушепот Вакабы. Каждый ответ — стежок в ткани их отношений. Но где-то между булочками с изюмом и ночными разговорами теряется главное: мастер, способный починить Коко.

Разве кукла — всего лишь дерево и тряпки? Ее треснувшее лицо хранит больше секретов, чем вся пьеса...