Age of Empires: Final Conquest

Песня топоров и молотков разбудит рассвет. Ты слышишь? Это твои первые дровосеки рубят сосны, пока глина под ногами еще липкая от росы. Начинаешь с горстки зерна и дрожащего костра, вокруг — темнота, в которой шевелятся чужие глаза.

Выбирай: строить или грабить. Молиться или ковать мечи. Твой город — живое существо; он задыхается без хлеба, но рычит, когда в стенах звенят монеты. Каждое решение оставляет шрам на карте: вот здесь ты сжег деревню ради железа, а здесь — десятилетиями растил сады, чтобы вино текло рекой.

Время здесь не линейка, а спутанные нити. Один уже шлет по морям кованые корабли, другой все еще бьет камнем о камень, добывая искру. Представь запах гари, когда твои лучники поджигают соломенные крыши… а через холм уже грохочет нечто, похожее на гром, но это просто сосед разогнал кузнечные мехи до предела.

Двенадцать лиц, двенадцать путей. Римляне глотают дороги, как змеи — яйца. Египтяне плетут сети из папируса и золота. А ты? Может, захочешь править кнутом и дрожащими спинами… или так увязнешь в свитках, что забудешь, где тут меч лежит.

Налоги — это пот народа. Слишком мало — и твои воины разбегутся от голода. Слишком много — и в полночь заскрипят двери тайных собраний. Кто-то шепчет, что демократия пахнет перезрелыми фруктами: сладко, но бродит слишком быстро…

Здесь нет очереди на прогресс. Если медлишь — однажды услышишь скрежет гусениц там, где ожидал топот конницы. И да, это будет смешно… если только не твои стены рухнут под их весом.