Renoir

Город дышит сыростью. Асфальт блестит под фонарями, но свет не пробивает тьму — только размазывает её, как грязные пальцы по стеклу. Ты идешь по следам призрака, который когда-то был детективом. Двумя пулями в затылок его вычеркнули из мира живых... но кто сказал, что мёртвые уходят без вопросов?

Дождь стучит по крышам, шепчет по водосточным трубам. Ветер несёт запах гари и дешёвого виски из распахнутого окна над тобой. Ты не чувствуешь холода — но помнишь его. Как помнишь тяжесть пистолета в кобуре, которого больше нет.

Здесь всё — улика. Разорванное письмо в луже. Кровь, смытая до розовых разводов. Шепот самоубийцы на лестничной клетке: он видел слишком много. Ты собираешь их истории, как окурки после перестрелки — обгоревшие, но ещё хранящие форму.

Призраки цепляются за тебя пальцами из теней. Одних ты находишь сам — других они находят тебя. Старуха в разбитом лифте всё ждёт сына, который не вернётся. Мальчишка с ножом в животе не понимает, почему мама не забирает его домой... А потом есть *они* — те, кто знает правду и прячется за грудами бумаг в полицейском участке, за хриплым смехом в джаз-баре.

Каждый уровень — новый шрам на карте города. Ты пробираешься через доки, где контейнеры скрипят, будто кости; через квартиры с обоями, отслаивающимися как старая кожа. Иногда свет фар прорезает тьму — и ты отскакиваешь, потому что он жжёт хуже кислоты...

А между этим — комиксы. Чёрно-белые, резкие, как удар кастетом. Они покажут тебе лицо мэра, который слишком улыбчив для человека с такими грязными руками. Девушку из морга, что шепчет молитвы над трупами... И того самого «благодетеля», который когда-то похлопал Ренуара по плечу перед тем, как предать.

Ты думаешь, это просто месть? Ошибаешься. Мёртвые не мстят — они *помнят*. И заставят тебя почувствовать каждый глоток воздуха, которого у них больше нет...