Fable 2

Ты просыпаешься в каморке над таверной — сквозь щели в полу тянет запах жареной баранины и прокисшего эля. Где-то внизу хлопает дверь, чей-то смех обрывается внезапным шепотом... Альбион не просто ждет. Он прислушивается.

Выбираешь пол, черты лица, даже то, как пахнет кожа — дымом или дорогими духами. Потом появляется пес. Ты еще не знаешь, что его рычание станет твоим вторым сердцебиением, а мокрый нос будет тыкаться в ладонь всякий раз, когда в темноте катакомб начнешь дрожать.

Здесь каждый камень помнит шаги. Ты толкаешь дверь в деревню — и вот уже дети бегут за тобой, а старухи крестятся. Или плюют под ноги. Зависит от того, что сделал вчера: подарил монетку нищему или вырвал ее из его пальцев. Одежда пропитывается кровью или медом, волосы седеют от страха, а татуировки на руках расползаются, будто живые — чем больше грехов, тем узоры ядовитее.

Можешь построить дом. Посадить розы у крыльца. Просыпаться под храп супруга, которого выбрал... или случайно убить его во сне, если слишком часто пил зелья с рынка. Города меняют форму под твоими пальцами: где-то мостовые зарастают травой после твоего равнодушия, где-то камни крошатся от проклятий.

А еще — подземелья. Не тесные коридоры с сундуками, а места, где воздух густеет в легких, а фрески на стенах шевелятся краешком глаза... Ты идешь вперед, пес рычит на что-то невидимое — и вдруг понимаешь: это не ловушка. Это выбор. Обнажить меч или протянуть руку?

Кто-то скажет: «Просто игра». Но почему тогда после драки ладони липнут от воображаемой крови? Почему смех дочери (той самой, что родилась у трактирщицы после пары бокалов вина) звучит как настоящий?

Здесь судьба — не ветер, а глина. Теплая, податливая... и вечно норовящая выскользнуть из рук.