Cardaclysm

Ты разорвал печать — не из любопытства, нет. Просто хотел чуть больше власти, чем положено. Теперь сквозь трещину в реальности сочится вой ветра из пустоты, а копыта Всадников оставляют на земле ожоги в форме рун.

Колода шуршит в руке, как живая. Двести с лишним карт — не просто бумага, а сжатые до хруста судьбы. Одни шепчутся на языке пламени, другие пахнут мокрым камнем подземелий. Вытянешь наугад — и вот уже твой демон-кожевник рвёт противника когтями, но следующий ход может обернуться гнилым зубом неудачи...

Пять фракций — пять вкусов крови на языке. Рыцари в ржавых доспехах хрипят молитвы, эльфы стреляют из луков, чьи тетивы скрипят, как нервы на морозе. А ещё эти артефакты: сорок штук, каждый жжёт ладонь по-своему. Первый найдешь случайно — кулон из кости, который заставляет монстров чихать серой.

Пустыни здесь плавят подошвы, в джунглях лианы шипят на ухо сплетни, а лёд... лёд скрипит точно так же, как твои пальцы после пятого часа битвы. В пабе между мирами пахнет жареным мясом и магией сгоревших свитков. Хозяин подаёт эль с привкусом предсказаний — выпьешь и увидишь, как твой последний босс корчит рожи в отражении кружки.

Стратегия? Да хоть подкидывай карты как гадальные руны! Один Всадник бьёт конём по лицу, второй плодит из тьмы пауков-карликов... Но если прислушаешься к шелесту колоды — услышишь, как она смеётся над твоими ошибками. Или это просто скрип пергамента?