Scampr

Ты просыпаешься в мире, который пахнет мокрым деревом и перезревшими ягодами — слишком сладко, почти тошнотворно. Воздух дрожит от гула, будто кто-то запустил гигантский вентилятор где-то за горизонтом. Это не Земля. Вернее, Земля, но пропущенная через синапсы золотой рыбки, которая когда-то видела её сквозь толщу воды и теперь выдаёт кривую копию.

Киты здесь парят в небе, как воздушные шары с неправильной аэродинамикой. Трава шепчет что-то на языке ржавых петель, когда продираешься сквозь неё — слишком высокую, слишком упругую. Ты — белка. Не та, что грызёт орехи под балконом, а та, что должна разнести эту симуляцию к чертям.

Силовые поля жужжат, как разъярённые шершни. Они держат в плену всё: жуков с глазами-калейдоскопами, лианы, которые шипят при касании, даже камни здесь будто дышат. Чтобы выключить их, придётся залезть туда, где стволы деревьев теряются в розовой дымке, или нырнуть в лабораторию, где стены пульсируют голубоватым светом. Иногда — уцепиться за китовый ус и мчаться сквозь облака из спор, пока не найдёшь артефакт: то ли древний чип инопланетян, то ли просто банку из-под газировки, которую рыба запомнила как священный грааль.

Жёлуди — твои патроны и ключи. Швырнёшь один в спящего кабана с перьями вместо щетины — он просыпается с хриплым «А?» и тащится за тобой, ломая кусты. Другой — в механизм поля, и оно на секунду гаснет, оставляя на языке вкус статики.

А потом — золотая рыбка. Она плавает в аквариуме размером с дом, её чешуя мерцает данными, которые ты не можешь прочесть. Может быть, если разбить стекло… или договориться? Но кто сказал, что она хочет возвращаться в реальный мир?