Outbreak: Lost Hope

Гвен не кричит, когда просыпается в перевернутой машине — только хрипит, сжимая руль так, что ногти впиваются в кожу ладоней. В ушах гудит, во рту привкус бензина и крови. Она уже знает, что дочери нет рядом, еще до того, как отстегнет ремень и вывалится на асфальт, усыпанный битым стеклом. Но все равно зовет...

Ты идешь за ней сквозь город, который больше не прячет трупы. Здесь пахнет гниющим мясом и гарью — кто-то поджег аптеку на углу. Каждый шаг отдается болью в ребрах, но это ничего. Хуже другое: рюкзак жмет на плечи пустотой. Три патрона в пистолете, бинт из порванной рубашки... и эта чертова тишина между выстрелами, когда даже дыхание кажется предательством.

Камера цепляется за спину Гвен, будто боится потерять ее из виду. Разработчики обещали «классику», но забыли уточнить: это когда каждая дверь скрипит как кость в старом шкафу, а сохранение — роскошь, которую сначала нужно найти. Дискеты прячутся в ящиках бюро или заваленных трупами туалетах. Попробуй не дрогнуть, пока тянешь ее из-под мертвеца с пустым глазом...

Зомби здесь не бегут толпой — они ползут из-под машин, вываливаются из лифтовых шахт с хрустом неправильно сросшихся суставов. Один выстрел в голову? Мечта. Чаще — два, три, а потом беги, потому что остальные уже слышат. Или не беги. Возьми нож (он тупой) и почувствуй, как лезвие застревает между ребер...

После финальных титров тебя ждет «Натиск» — режим для тех, кому мало этого ада. Волны монстров, пустые коридоры и единственный вопрос: сколько продержишься ты, если даже Гвен едва выбралась?