John Brick

Кровь на пиксельных стенах высыхает быстро — почти как твое терпение, когда очередная пуля хрустит по ребрам. Ты бежишь, прилипаешь к шершавому бетону, считаешь удары сердца между выстрелами. Раз-два — выскочил, три — спуск курка, четыре — уже мертвый бандит оседает с дыркой во лбу. Но промажешь — и экран вспыхнет красным, будто кто-то размазал по нему варенье.

Патроны кончаются внезапно. Пальцы нащупывают холодный магазин в кармане, а в ушах — металлический лязг затвора. За углом шепчутся враги: слышишь, как скрипят их ботинки по битому стеклу?

Между миссиями глотаешь воздух в гаражной лавке. Монеты звенят на прилавке — вот они, твои новые легкие или чуть более злая пуля. Выбираешь: убивать быстрее или дольше ползать с простреленным животом?

А потом асфальт под колесами, ветер в лицо и слепящие фары встречных машин. Перестраиваешься наугад, жмешь на курок — и тут же слышишь звон разбитого стекла. Кто-то кричит. Это не ты?

История начинается с глупой шутки: пес, тачка и куча трупов. Восьмибитные титры дергаются, как старый проектор, но шутки про Джона Уика здесь пахнут порохом и пережаренным попкорном. Ты ведь понял, что все это — большая игра в дочки-матери с пистолетом вместо соски?

Иногда кажется, что враги читают твои мысли. Замираешь за углом — и тут же пуля царапает бетон в сантиметре от виска. Где-то фальшиво пищит чиптюнная мелодия, будто старый Game Boy сел на батарейках...