Hocus Pocus

Пыль старых свитков щекочет нос, когда Терескин разворачивает перед тобой карту — не бумагу, а кожу, теплую и жилистую. Его пальцы оставляют на ней светящиеся шрамы: вот твой путь через шестнадцать миров, где воздух пахнет то перегоревшей серой, то гниющими персиками. Ты даже не успеваешь спросить, почему у третьего мира нет дна...

Фокус — это не имя, а диагноз. Руки сами сжимают посох, когда из темноты выползает первое существо: что-то между скорпионом и проклятой виолончелью. Их будет тридцать два вида. Запомнишь каждый по звуку — хруст панциря под ледяным лучом, бульканье слизи в горле демона.

Каждые два уровня мир переламывает хребет. То земля превращается в зеркало, и ты сражаешься с отражением, которое смеется хрипло, как затянутая рана. То гравитация забывает, куда тянуть... Зелья? Да, они горят в карманах — мятная прохлада неуязвимости, жгучий уксус телепортации. Попробуешь выпить их все сразу — печень взвоет стихами на забытом языке.

Четыре босса. Первый разорвет тебя за ритм дыхания — слишком равномерно дышишь. Последний... У него нет формы. Только запах влажной шерсти и ощущение, будто кто-то методично выдергивает волосы из твоих век.

Терескин обещал: если выживешь, станешь магом. Но он не сказал, что магия — это когда засыпаешь и все еще чувствуешь на ладонях липкую кровь тех самых тридцати двух тварей.