Mighty No. 9

Бек — тот самый винтик, который не встал на место. Его шестерёнки всё ещё крутятся по правилам, но вокруг уже только лязг сорванных передач и масляный смрад горящих микросхем. Помнишь, как пахнет перегруженный процессор? Он теперь везде.

Арена треснула, и сквозь щели полезла война. Не та, где аплодисменты и фальшивые улыбки механиков — настоящая, с рваными пробоинам в корпусах и искрами, что больно секут кожу, если подойти слишком близко. Боссы здесь не падают после первого удара: они учатся. Прячутся в твоих же следах от прошлых битв, подстраивают атаку под твой ритм дыхания...

Ты бежишь по руинам фабрик, где когда-то ковали таких, как он. Стены шепчут обрывками голосовых логов — кто-то стёр запись прямо во время крика. Взламываешь двери плечевым ударом (металл крошится, как сухая глина), ловишь в полёте патроны зубами (да, у него есть зубы — острые, для перекусывания проводов), превращаешься в тех, кого только что разобрал на запчасти. Их способности жгут изнутри чужим кодом... удобно?

А потом — тишина. На секунду. До следующего гудка тревоги, до скрежета заражённых сервоприводов за спиной. Они ненавидят тебя особым образом — не так, как людей. Ты предатель. Ты живой.

Геймплей — это про мышечную память: прыжок здесь, выстрел там, рывок сквозь ливень ракет... а потом вдруг проваливаешься в этаж ниже и понимаешь: уровень — не плоская картинка. Он дышит. Или это дрожь в твоих пальцах после двадцатой попытки?

Графика будто подсмотрена в старом мониторе с размагниченными краями — но если приглядеться, в каждом пикселе спрятана деталь: трещина на броне Бека повторяет контур материнской платы; взрывы оставляют на стенах узоры из обугленного кода...

Кто-то ведь должен был остаться вменяемым. Почему именно ты?