Robinson's Requiem Collection

Космический корабль пахнет стерильным страхом — так пахнет любая стальная коробка, когда понимаешь: саботаж. Треплиев 1 не успевает проклясть свою пенсию, прежде чем обшивка скрипит, как сломанное ребро, и Заратустра втягивает их в свои объятия. Планета-тюрьма. Ты знаешь это место? Нет, конечно не знаешь. Никто не знает.

Он хватает рваный ранец — внутри бинты, шприцы с автономным ИИ-хирургом, датчик гидратации, трещащий, как сухая кожа. Нина1 где-то рядом, её голос по радио напоминает царапину на стекле. «Ты слышал это?» Нет, но ты уже чувствуешь: что-то шевелится в фиолетовых зарослях.

Голод сводит желудок узлом через два часа. Жажда — через три. А потом начинается самое интересное: ты ковыряешься в собственной плоти, вырезая заражённые ткани под вой ветра, который звучит как чьё-то дыхание за спиной.

Здесь всё хочет тебя убить. Даже воздух — он обжигает лёгкие, будто ты глотаешь металлическую пыль. Но ты научишься. Разобьёшь сканер на детали, спаяешь из них ловушку для тех тварей с перепончатыми крыльями... или умрёшь.

Скрип песка под сапогами, щелчок инъектора в бедро, липкий пот на спине — каждый звук и каждое движение здесь имеют вес. Ты не играешь в выживание. Ты его пережёвываешь, медленно и противно, как тот белковый концентрат из разбитого груза...

А побег? Да, он где-то там, за кислотными озёрами и руинами старой колонии. Но сначала — ещё одна ночь под ржавым куполом неба, где звёзды мерцают, как предупредительные лампочки: «Осталось мало топлива».