DEAD OR SCHOOL

Глубоко под землей, в лабиринтах бетона и ржавых труб, воздух пахнет старым железом и потом. Здесь темно — не так, как ночью, а будто свет вообще забыл, что такое Токио. Хисако знает каждый выступ, каждую трещину в стене: она бегала по ним, пока пальцы не стирались в кровь. Бабушка говорила, что школа — это место, где пахнет мелом и деревянными партами. Где смеются. Где никто не прячется.

Теперь она рвется наверх сквозь стальные глотки мутантов. Их тела скрипят, как несмазанные шестерни, а удары оставляют на коже синяки цвета грозового неба. Но ты научишься — уворачиваться между когтями, находить слабые места в броне, чувствовать ритм боя кожей. Потому что здесь каждый промах отзывается болью в ребрах...

Токио сверху — это не город, а carcass. Синдзюку с его небоскребами-скелетами, Акихабара, где неоновые вывески мерцают, как последние искры жизни. Ты прыгаешь по обломкам рекламных щитов, цепляешься за пожарные лестницы, которые гнутся под весом твоего отчаяния. Оружие ломается — находишь новое в разбитых магазинах. Оно холодное, чуждое... пока не привыкнешь к его тяжести в ладони.

А еще есть они — те, кто выжил. Старик в затопленном метро, торгующий карточками с девушками из забытых аниме. Девочка-робот с трещиной на лице, которая просит найти батарейки. Их задания кажутся глупостью... пока не понимаешь: это единственное, что напоминает о мире до катастрофы.

И да — одежда рвется. Не для красоты, а потому что броня трескается под ударами. Чем меньше ткани остается — тем яростнее бьет Хисако. Может быть, она просто злится... или наконец чувствует себя свободной?